2021 год стал провальным годом для сферы охраны окружающей среды. Фактически ни одна из реформ не была доведена до конца или хотя бы не вышла на финишную прямую. К примеру, законопроект 3091 "О государственном экологическом контроле" был принят только в первом чтении и столкнулся с критикой стейкхолдеров. Реформа сферы управления отходами вообще уже более полутора лет ждет второго чтения и не известно, вообще ли до него дойдет.
Об этих реформах, а также подходе к реформированию сферы охраны окружающей среды со стороны властей "ЭкоПолитика" пообщалась с экс-министром экологии Остапом Семераком.
— Прежде всего, хотелось бы затронуть вопрос закона об управлении отходами. Последние два года ответственным за него был Александр Мариковский, но недавно его отстранили от работы. Как вы считаете, какие последствия это будет иметь? Что дальше будет с реформой?
– Относительно отстранения ответственного руководителя – это внутреннее дело комитета. И дело, конечно, той политической силы, которая назначила Мариковского. Если они продемонстрируют ожидаемый от них результат – это хорошо. Но я бы не сводил все к ответственности одного человека. Это ответственность всего комитета. И возникает вопрос, а почему нужно было ждать целых два года для того, чтобы принять такое решение? Разве не было достаточно года или полгода? Надеюсь, что теперь ситуация улучшится, но, кроме регламентных вещей, здесь нужно говорить и о сути. Сегодня законопроект об управлении отходами готовится ко второму чтению. Это важный момент, когда меняются или могут измениться нормы, много идеологических вещей. Нам, конечно, требуется не сам факт принятия закона, а создание качественного законодательного пространства для реализации эффективной государственной политики управления отходами.
Позволю себе один пример, который почти у всех интересующихся темой на слуху – это запрет использования полиэтиленовых пакетиков. Закон имеет хорошее название, и имел очень высокие ожидания, но реализация его крайне смешна. Он не решил проблемы, а наоборот, как мне кажется, еще больше загнал ее в тупик. Вместо того чтобы формировать общественное мнение о необходимости применения новых практик обращения с отходами, изменения своего поведения, власти показали, что у людей есть возможность избегать таких нововведений и продолжать свой стиль потребления, который был сформирован ранее.
– Что касается проблемы отходов, когда она назрела и стало ясно, что необходимы новые решения, новые модели?
– Украина с этой проблемой столкнулась не сегодня, не вчера, не в 2016 году, когда произошла авария на Львовской свалке. Сложилась такая практика. Мир движется к применению новых подходов к окружающей среде, и Украина тоже должна была бы модернизироваться. Катализатором формирования новой государственной политики управления отходами, конечно, стала авария на свалке во Львове. Мусор стал проблемой, о которой стали больше говорить. Но на самом деле, такая авария могла произойти и, что хуже всего, может произойти в любом другом городе Украины. Никто от этого пока не застрахован.
– Эта трагедия произошла при вашей каденции. Угроза стала очевидной. Какие шаги вы предпринимали, чтобы это не повторилось в других городах?
– Тогда, в 2016 году, ответственным за управление твердыми бытовыми отходами было Министерство региональной политики. Но в украинском обществе никто не хотел этого слышать. Пришлось в быстром порядке формировать правительственную комиссию в составе Минрегиона, Минэкологии, Минэкономики и других центральных органов исполнительной власти с тем, чтобы разработать государственную политику по решению проблемы отходов. В результате была наработана Национальная стратегия управления отходами, одобренная правительством. Для выполнения этой стратегии был принят Национальный план управления отходами. А уже во исполнение этого плана мы, в частности, прописали изменения в законодательство. Прежде всего, нужно было имплементировать рамочную директиву Европейского Союза по управлению отходами. На реализацию этого шага мы написали рамочный законопроект об управлении отходами. Он был одобрен украинским правительством во главе с Гройсманом, и он был зарегистрирован в парламенте в 2019 году, в начале лета.
– А почему он не был тогда же одобрен?
– Исключительная причина – это досрочные парламентские выборы, состоявшиеся в июле. После этого было сменили правительство. Новое правительство во главе с Гончаруком, которое ликвидировало Министерство экологии, конечно, не имело в своих приоритетах такого решения. Есть такая процедура как перевнесение проектов, разработанных предыдущим правительством. Этот законопроект не прошел. Фактически он был похоронен, а Украина откатилась на несколько шагов назад. Но наработки не исчезли. Этот законопроект, который сегодня лежит в парламенте – это на самом деле наш правительственный законопроект, несколько измененный с участием представителей общественных организаций, экологического сообщества и новоизбранных депутатов. У меня был один разговор с Мариковским и еще с группой народных депутатов сразу после парламентских выборов о подходе к этому законопроекту. У меня создалось впечатление, что они воспринимали мои аргументы. Но, к сожалению, за последние два года мы видим, что они не реализовали никакой активной политики в этом направлении.
– Можете рассказать более подробно о вашем правительственном законопроекте об управлении отходами? Может, вспомните, какие различия между ним и принятым в первом чтении законопроектом 2207-1Д?
– В свое время мы активно работали с экспертами, с общественностью и с нашими международными партнерами. Честно скажу, что в нашем законопроекте не были учтены все мнения представителей общественных организаций. Я со многими был не согласен, аргументировал свою позицию, и правительственная комиссия их тогда не учла. Мы написали достаточно жесткий законопроект, предоставляли много четких линий и для производителей, и для органов власти, чтобы навести порядок. Затем, когда законопроект перевносили, большое количество неучтенных нами моментов были имплементированы в новый документ. Наш вариант многим тоже не нравился, но мой опыт работы с парламентом говорит о том, что правительственный, или даже депутатский, поддерживаемый министром законопроект имеет шанс быть одобренным в течение полугода, если активно над этим работать.
– То есть сейчас для принятия законопроекта "Об управлении отходами" действительно не хватает усилий со стороны ответственных лиц?
– На самом деле, нет политической воли ни в комитете, ни в парламенте, ни в министерстве, или, скажем так, у бывшего главы министерства (потому что о нынешнем еще рано говорить, достаточно мало времени прошло). Два года рассмотрения законопроекта между первым и вторым чтением однозначно говорят о нежелании его одобрять.
– Что касается ситуации в Министерстве защиты окружающей среды. Министра нет уже третий месяц. В публичном пространстве не обсуждают даже возможные имена кандидатов. То есть, есть временный исполняющий обязанности Руслан Стрелец, и на этом все закончится? Неужели так сложно определиться с кандидатурой?
– Определиться должна коалиция, а точнее, в нынешних условиях, фракция "Слуга народа". Вообще, когда был уволен предыдущий министр, я вышел в экологическое сообщество с предложением провести публичное обсуждение возможных кандидатов, пригласить этих кандидатов Я сразу подчеркнул, что не претендую на эту должность, более того, даже не претендую на участие в обсуждении, потому что не хочу создавать политическое давление. К счастью, моя инициатива была поддержана общественными организациями. Они собрались, провели такую дискуссию, но ни одна кандидатура не была одобрена, поддержана. И объяснение этого у меня простое. Общественные организации не имеют в своей среде людей, которые хотели бы и были готовы пойти работать из общественного сектора в политический, потому что это, согласитесь, разные вещи. А в политическом секторе нет, наверное, ответственных людей, готовых идти в таких условиях работать в украинское правительство. Относительно тех, кто хочет – и парламент, и главы государства понимают, что это не те люди, у которых есть достаточно опыта.
– А как насчет кандидатуры господина Стрельца, который сейчас и выполняет эти обязанности?
– С паном Стрельцем играют в игру. Ответственность на него возложили, а политическую силу не дали, потому что он не назначен министром. В публичной плоскости фракция "Слуги народа" прокоммуницировала, что господин Стрелец имеет испытательный срок. Мол, когда у него получится, то мы его назначим, а если у него не получится, то не назначим. У меня только возникает вопрос, а чем вы ему помогаете, чтобы у него получилось?
- Я подозреваю, что ничем, как мы видим... А какие, по-вашему, сейчас главные вызовы для министра?
– В первую очередь – это поиск политической воли у руководства и поддержки его действий. Второе, очевидно, это исполнение соглашения об Ассоциации. Там прописаны все вещи, которые нужно сделать. Третий очевидный для меня приоритет, над которым нужно работать, это "Зеленый курс", предложенный Европейским Союзом как один из приоритетов политики. И последний приоритет для министра – это проблема коррупции, которая снова подняла голову в Министерстве экологии.
– К слову о коррупции. По оценкам бизнеса Государственная экологическая инспекция названа в топ-3 препятствий, мешающих развивать бизнес из-за ее коррумпированности. Сейчас в первом чтении уже одобрен законопроект №3091, который должен ликвидировать ГЭИ и создать новый орган По вашему мнению, действительно ли этот документ сможет изменить систему?
– Вообще – это не новая для меня история. Государственная экологическая инспекция была ликвидирована в 2019 году. Это решение предложил я в должности министра и провел его через правительство. Вместо этого должна была быть создана природоохранная служба. Закон об этой службе был нами написан, обсужден с разными экспертами. С этим законопроектом, который сейчас одобрен в первом чтении, такая же история, как с законопроектом об отходах. Это также наш законопроект, несколько переписанный с учетом пожеланий общественных организаций. Мы пытались провести эту реформу путем определенных изменений. Был уменьшен административный аппарат. Если помните, мы приняли решение об объединении областей в региональные инспекции, где подход был по природно-ресурсному, скажем так, видению. Мы делали вещи, которые нам казалось, должны привести к реформе, к изменению сути: увольняли старые кадры, назначали новые через конкурсы, — но это все были полушаги. Поэтому в 2019 году был подготовлен новый закон, о службе с новыми полномочиями, новой ответственностью. Правительство Гройсмана ликвидировало Государственную экологическую инспекцию, потому что она была коррумпирована и не пригодна к каким-либо косметическим изменениям. А правительство, называвшее себя антикоррупционным, правительство Гончарука, во времена президентства Зеленского тихо восстановило старую Государственную экологическую инспекцию. И вот она два года работает в том формате, в котором мы ее ликвидировали. Закон не принят и не будет принят. Я считаю, что нынешний парламент не может принять серьезный закон для серьезной реформы экологического контролирующего органа.
– По вашему мнению, есть ли в ситуации с ГЭИ риск, что она повторит путь Нацполиции, где после реформы осталось много старого персонала и фактически полное реформирование так и не произошло?
– В этих реалиях и в руках тех людей, которые сегодня принимают решение, это возможно. В том проекте, который мы разработали, был предусмотрен исключительно набор всех 100% сотрудников Государственной экологической природоохранной службы на конкурсной основе. Возможно, какой-то процент людей, которые сейчас работают, прошли бы через эти конкурсы. Я этого не исключаю. Но мы запрещали переаттестацию и перевод старой структуры в новую. Вообще полиция и экоинспекция разные по величине и функциям. Их можно сравнивать в известной степени. В общем, ГЭИ сегодня не только коррумпирована, но и неэффективна. Эту структуру нужно очищать, нужно дать этим людям как новые полномочия, так и надлежащее обеспечение, чтобы они были защищены от коррупционных рисков. В то же время подвести их под жесткий контроль тех антикоррупционных органов, которые сегодня есть в Украине.
– Что касается других реформ. В 2021 году на форуме "Украина-30" президент Зеленский публично заявляет, что 2021 год должен стать годом экологии. Мол, мы примем все законы, мы все изменим, высадим миллиард деревьев… Как следствие, за год принимаются в первом чтении только два по-настоящему важных законопроекта (О государственном экологическом контроле и Об усовершенствовании механизма регулирования выбросов загрязняющих веществ в атмосферный воздух). Более 10 законопроектов до сих пор ждут принятия. Почему складывается такая ситуация?
– Ответ очень прост. Охрана окружающей среды не является приоритетом президента, как и правительства. И примеров этому очень много. Еще в 2019 году, с приходом новой власти, Министерство экологии было ликвидировано. Потом, когда пришло понимание, захотели вернуть все вспять. Чтобы восстановить министерство – это всего полгода-год надо потратить на организационные мероприятия. Вот последние два года этим и занимались. В то же время, любой министр, понимающий свою ответственность и имеющий амбиции, даже несмотря на такую ситуацию имеет возможность реализовывать какие-то действия, какую-то политику. Что мы видим сейчас? Министр – от "Слуги народа", большинство комитетов – от "Слуги народа", глава профильного комитета – от "Слуги народа". Разве может быть лучше ситуация для реализации быстрых реформ? Но нет политической воли… В том, что экология не является приоритетом власти – ничего нового, кроме того, что Зеленский родом из промышленного города с тяжелой экологической ситуацией. И я даже помню, что он обещал Министерство экологии перенести в Кривой Рог. Но этого не произошло.
– Еще хотелось бы вернуться к теме отходов. Вы недавно писали в своем блоге, что Министерство защиты окружающей среды до сих пор не утвердило региональные планы управления отходами. Почему их принятие столь важно?
– Реализация политики управления отходами сквозная: от формирования на национальном уровне до выполнения территориальными общинами. Вот недавно прошли выборы в территориальных общинах. Там пришли сплошь и рядом новые люди, имеющие новые амбиции, которые на выборах обещали решить проблему отходов среди других и хотят что-то делать. Но они не могут реализовать новую политику управления отходами, потому что не имеет региональных планов. Мне известно, что мэр Ривне пытается решить эту проблему, но город не может принимать решения, пока не будет регионального областного плана. Какова предполагаемая на этом этапе инфраструктура полигонов, каковы к ним требования, на каких землях они будут находиться, какая логистика, где будет происходить создание центров переработки, где будет инфраструктура сортировки, где будет инфраструктура повторного использования? Это все заложено в Национальной стратегии, и это невозможно сделать без комплексного видения подхода.
Сейчас я получаю сигналы из Министерства, что выполнение планов снова откладывают. Поэтому я понял, что напрасно ожидать прорыва в этой истории проблема будет задавливаться. Вот смотрите, в Украине не создано за последний период ни одного должного крупного или небольшого завода по сортировке твердых бытовых отходов. Все, что собирается из домов, в подавляющем большинстве, везется на захоронения на переполненные, устаревшие, неэкологические, опасные полигоны. Единственное, что я услышал от центральной власти, что они за государственные средства хотят закупить какое-нибудь количество сортировочных линий. Но, простите меня, украинский бюджет должен тратить средства на другие вещи. Мы должны обеспечить условия, при которых частный бизнес создаст эту инфраструктуру. Государство должно дать им законодательный коридор, в котором они должны работать, и осуществлять контроль за соблюдением тех стандартов, которые мы хотим иметь.
– Вы говорите о сортировочных линиях, но если их и открывать, у нас для начала нужно наладить культуру обращения с отходами в домохозяйствах. Не может весь мусор, который сейчас идет одним потоком, идти на сортировочную линию. Как минимум, нужно отделять органику от жестких отходов. Как государство может стимулировать нас сортировать?
– В Национальной стратегии это все описано. Там есть иерархия обращения с отходами, которая начинается с того, что нужно уменьшить количество образования. Далее следует обеспечить систему повторного использования. Третье: производить переработку, должным образом утилизировать. Тогда уже в конце, после сожжения, доходить до захоронения (но здесь следует помнить, что есть страны в мире, которые имеют нулевое захоронение твердых бытовых отходов). Эти этапы прописаны в национальной стратегии. Чиновнику нужно взять ее в руки, прочесть, взять во вторую руку Национальный план обращения с отходами, и просто выполнять написанное. Но Министерство то ликвидируют, то у него нет руководителя, им не хватает времени и политической воли для правильных стратегий. Поэтому область отходов держится на энтузиастах. Эти люди, организации энтузиастов, важны даже не потому, что они уменьшают свое влияние на окружающую среду, а потому что они показывают другим, как это должно быть, как нужно изменить свое поведение. Конечно, здесь без государственного участия не обойдешься. Министерство образования, Министерство культуры должно формировать эту политику. Мы начали с Лилей Гриневич, когда еще были в правительстве, над этим работать, но это дело не на полгода, не на год, и не на два – изменить практики и сознание людей. Это должна быть долгосрочная стратегия, подкрепленная экономическими инструментами.
– Из вашего рассказа вырисовывается очень грустная картина. Все прописано, но мы этого не выполняем и стоим на месте. Просто руки опускаются…
– В таких случаях мой рецепт следующий. Об этом должен кто-то говорить, например, такие ресурсы, как вы. А люди, которые вас читают или слушают, должны критически мыслить и принимать решение. Если человек видит, что он избрал кого-то, делегировал этому человеку часть своих функций и своей воли, а этот делегированный человек, не выполняет их, то критическое мышление должно нам подсказать, что в следующий раз нужно сделать другой выбор. Ибо от этого мы страдаем лично.
