ЭкоПолитика пригласила на интервью главу Комитета промышленной экологии и устойчивого развития Европейской бизнес ассоциации Станислава Зинченко. Мы подробно расспросили эксперта, действительно ли внедрение механизма трансграничной углеродной корректировки может стать действенным инструментом для борьбы с изменением климата, готовы ли украинские и европейские производители к выполнению его требований и какое будущее ждет промышленность Украины в случае полноценного применения к нашим экспортерам правил CBAM с 2026 года.
- Что такое CBAM, и какую роль он играет в климатической политике ЕС?
CBAM или Carbon Border Adjustment Mechanism, то есть механизм углеродной корректировки импорта – это очень инновационный инструмент, введенный Европейским Союзом. Раньше нигде в мире он не применялся. Этот механизм предполагает введение углеродной пошлины на импорт. То есть любая страна, производящая свою продукцию с большими выбросами СО2, чем аналогичные товары в ЕС, но желающая экспортировать ее в Евросоюз, должна заплатить за эту разницу в объемах выбросов углекислого газа по цене, которая сегодня есть в ЕС.
Стоит отметить, что поскольку CBAM является экспериментальным инструментом, даже его авторы не могут сейчас точно предсказать, как он будет работать, какой эффект будет иметь как на европейскую и мировую торговлю, так и на климат. Ожидается, что благодаря этому разные государства и компании в мире начнут больше инвестировать в декарбонизацию.
В ЕС уже 20 лет функционирует система торговли квотами – СТВ (EU ETS – Europian Union Emission Trading System), аккумулирующая средства для дальнейшего инвестирования в проекты декарбонизации и стимулирования собственных производителей. Дополнительно за последние 2 года правительства ЕС акцептовали более 10 млрд евро прямых дотаций и грантов в зеленую модернизацию крупнейших стальных заводов. Украинские компании имеют право на такие же механизмы поддержки для декарбонизации и внедрения новых технологий. Именно так нужно готовиться к СВАМ – 20 лет подготовки, стимулов, финансовых инструментов от государства.
- Многие говорят, что именно СВАМ является важным инструментом для снижения выбросов СО2 и борьбы с изменением климата. Так ли это?
Это очень спорный вопрос. Я лично не вижу никакой прямой связи между CBAM и борьбой с изменением климата.
Если говорить о том, что это изменит цепочки производства и добавленной стоимости европейских компаний, то да – они могут стать более зелеными. С другой точки зрения, есть еще сценарий, при котором квоты на выбросы предприятия будут покупать в тех же объемах, но средства за счет этой пошлины будут аккумулироваться и направляться на декарбонизацию.
В настоящее время существует очень много возможных сценариев, но прямой связи между введением CBAM и борьбой с изменением климата нет.
- Как связаны СВАМ и СТВ в ЕС?
Это очень интересная связь. Стоимость CBAM-сертификата будет формироваться на базе рыночной цены углерода. Она, в частности, будет зависеть от так называемых "свободных" квот. Даже после 20 лет существования СТВ европейские компании имеют бесплатные квоты. Если выбросы предприятия меньше объемов, предусмотренных предоставленными ему "свободными" квотами, оно даже может продать лишние квоты на рынке.
После 2030-2032 года количество бесплатных квот будет уменьшаться. После 2035-го их вообще не будет. Соответственно, цена на СО2 на европейском рынке будет расти. Это означает, что стоимость CBAM-сертификата также будет постепенно увеличиваться.
- Готовы ли европейские компании к СВАМ? Все ли импортеры подают отчеты вовремя и они удовлетворительны?
Во-первых, нужно понимать, что отчетность по CBAM в европейскую систему представляет импортер. Она базируется на информации, предоставленной ему производителем, но ответственность все равно остается на компании-импортере. Мы видим сигналы, что многие европейские компании не готовы к этим изменениям, они предупреждают о возможных разрывах в цепочках добавленной стоимости.
Во-вторых, процесс предоставления отчетности в настоящее время не автоматизирован. Предприятия предоставляют отчетность в бумажной форме и в таблицах Excel. Поэтому возникает высокая вероятность ошибок при подготовке отчета, его обработке и оценке.
В-третьих, очень многие компании говорят, что не будут предоставлять данные, потому что они будут содержать очень много специфической конфиденциальной информации о производстве. Производители не хотят делиться ею и имеют на это право.
В-четвертых, европейский рынок и экономика пока почти не растет и уже не будет расти, так что он теряет свою прежнюю привлекательность для импортеров. Поэтому через внедрение CBAM многие производители, поставщики, трейдеры могут переориентироваться на растущие рынки Индии, юго-восточной Азии или Африки.
- Куда будут направлены средства от CBAM-сборов?
Говорят, что на декарбонизацию, но также была информация, что в первые годы (а это может быть и 10 лет) средства, полученные от CBAM, будут направлены на расходы на администрирование СВАМ. Существует очень большой риск того, что этот налог будет поддерживать бюрократический процесс.
С точки зрения европейского бюджета, я не ожидаю больших поступлений от CBAM. В первые годы они будут малы по причине наличия свободных квот. Позже есть два варианта: либо компании начнут использовать другие виды сырья/продукции, либо импортеры переориентируются на другие рынки.
- Какие сейчас проблемы у украинских компаний с отчетностью по CBAM?
Как глава комитета промышленной экологии и устойчивого развития ЕБА, я сейчас вижу, что только крупнейшие экспортирующие компании способны готовить такие отчеты. У них есть международные офисы, опыт и компетенции, они владеют ресурсами и имеют соответствующих специалистов.
Но даже для крупнейших компаний CBAM – это дополнительные вызовы и проблемы, прежде всего, из-за того, что администрирование и подготовка отчетов имеют очень высокую стоимость.
Для маленьких и средних компаний предоставление CBAM-отчетности вообще выглядит почти нереальной задачей, поскольку довольно часто на этих предприятиях даже нет экологов, не говоря уже о специалистах, осведомленных о составлении такой специфической отчетности.
Отдельная сложность состоит в том, что такая небольшая компания может производить продукцию, непосредственно не подпадающую под действие механизма трансграничной углеродной корректировки, но в ней будут подпадающие под действие CBAM материалы. И тогда без сертификата она не сможет экспортировать свои изделия в ЕС.
Это очень большая проблема. Я знаю, что в других странах уже 3-4 года правительства готовят свои предприятия, проводят тренинги, обучают персонал, помогают, поскольку эти страны заинтересованы в поддержке своих экспортеров. К сожалению, в Украине проблемами CBAM никто не занимается.
- Даже до полномасштабного вторжения?
Да, даже до полномасштабного вторжения. Украинское правительство и министерства считали, что CBAM — это проблема украинских предприятий. Это мое субъективное мнение, сформированное на основе отсутствия интереса представителей разных министерств за последние 4 года до этого. К исследованиям и позиции ЕБА в отношении СВАМ и СТВ больше интереса у соответствующих представителей Еврокомиссии в Брюсселе, чем у представителей украинского правительства. За последние годы только Тарас Качка, заместитель министра экономики Украины и торговый представитель Украины, включается в эти вопросы в рамках защиты украинского экспорта.
- Как, по вашему мнению, можно предотвратить проблемы, которые создает CBAM?
В Европе поняли, что они сами не готовы к новым ценам на углерод и новым вызовам. В последние два года в ЕС начали активно финансировать проекты декарбонизации посредством прямых грантов и субсидий. Те предприятия, которые успеют декарбонизоваться до 2030 года, не будут платить этот налог на углерод или он для них будет совсем незначительным.
С моей точки зрения, есть три составляющие украинского рецепта по CBAM:
- Взвешенная и адекватная государственная климатическая политика, которая будет акцептована нашими европейскими партнерами. И это не значит амбициозная и наивная. Должна быть дорожная карта с конкретными ресурсами, конкретными институциональными изменениями. Только лозунгами и задекларированными целями обойтись не получится.
- Подключение Украины к европейским фондам декарбонизации. Но хочу подчеркнуть, что подключение к этим фондам должно быть не через посредство государства, а через взаимодействие европейских институций и частного бизнеса в Украине. Система государственных фондов у нас, к сожалению, дискредитирована из-за коррупции и неэффективности.
- Применение к Украине пункта 30.7 регламента CBAM, предусматривающего возможность исключения страны из-под действия CBAM во время форс-мажорных обстоятельств. К таким обстоятельствам относится война, которая сейчас идет в Украине. Поэтому политики должны поднимать вопрос о применении к украинским производителям декларативного принципа CBAM, при котором предприятия будут отчитываться о собственных выбросах, но не будут платить стоимость сертификатов.
Если не применить эту норму для Украины, то страна, которая за последние годы больше всего пострадала от войны, будет еще и наиболее пострадавшей от действия этой пошлины.
- Что произойдет, если продукция украинских компаний из-за CBAM-платежей не будет конкурентноспособной? Какие ваши прогнозы?
Мои прогнозы отрицательные. По расчетам, потери украинского ВВП через 5 лет CBAM могут составить $5 млрд в год. В 2032 году это может быть минус $1,5 млрд товарного экспорта.
Ключевая проблема сегодня – это то, что из-за войны Украина очень ограничена в направлениях экспорта. Если у нас не будет возможности из-за CBAM продавать продукцию в ЕС, то украинская экономика и уровень промышленного производства могут еще больше сократиться – возможно, еще на треть.
- Какие отрасли в Украине нуждаются в наибольших инвестициях для адаптации к новым углеродным регуляциям?
По моему мнению, это 4 ключевые отрасли:
- Энергетическая, поскольку в основе всего лежит зелёная энергетика. В первую очередь – это инвестиции в возобновляемую энергетику.
- Металлургия, которая всегда являлась основой экономики Украины. Она значительно пострадала, но, несмотря на войну, в прошлом году дала 6% ВВП и 15% украинского экспорта.
- Цементная отрасль.
- Химическая отрасль, в том числе производство удобрений.
На мой взгляд, это ключевые сферы, которые должны быть проинвестированы. Энергетика, сталь и цемент, с моей точки зрения, станут тремя важнейшими составляющими для восстановления страны.
Хочу отметить, что зеленая трансформация украинской экономики очень важна для Европы с точки зрения вклада в борьбу с изменением климата. Евросоюз сможет быстрее добиться своих амбициозных целей по снижению влияния на климат, если интегрирует Украину и проинвестирует в ее экомодернизацию.
Например, солнечный и ветровой потенциал нашей страны может помочь Европе увеличить производство зеленой энергии и водорода. Отечественная стальная индустрия готова производить сталь с низкими выбросами углерода и сырье для производства зеленой европейской стали. То есть мы готовы поддерживать ЕС и быть частью зеленых цепочек добавленной стоимости, но нужны инвестиции.
- Могут ли украинские предприятия в условиях войны выделить достаточно средств на проведение экомодернизации? Предусмотрены ли в Украине механизмы государственной поддержки компаний для перехода на экологически чистые технологии в рамках CBAM?
К сожалению, не были предусмотрены до войны, и вряд ли мы можем на них надеяться после войны. Уверен, что без приобщения Украины и украинских частных предприятий к европейским фондам нам не обойтись. Целесообразно было бы разработать механизм с участием представителей бизнеса и ассоциаций.
До войны у украинских предприятий были планы по декарбонизации и утверждены инвестиционные программы. Но все эти замыслы были уничтожены войной. Единственным источником средств и доходов для будущей декарбонизации украинской промышленности могут быть экспортные поступления. А если их не будет из-за внедрения CBAM, то не будет и источника средств для экомодернизации – хотя бы частичной – собственными силами. Вот такая прямая связь.
- Как вы думаете, какие механизмы могут поощрить бизнес инвестировать в декарбонизацию?
Роль государства должна заключаться в создании благоприятного инвестиционного климата и условий для софинансирования. В ряде стран хорошо себя зарекомендовала схема временного освобождения от налога или его уменьшения при условии, что высвободившиеся средства будут использованы на проекты декарбонизации.
До полномасштабной войны велась дискуссия о том, чтобы часть средств по налогу на выбросы СО2 аккумулировалась на тех же предприятиях, которые их платят, и направлялась на проекты декарбонизации. Но этот подход так и не был реализован, поскольку в Украине главная цель и функция эконалогов – наполнение бюджета, а не стимулирование экомодернизации.
То есть это самая большая проблема — у нас отсутствует система стимулов сама по себе. Только изменение парадигмы государственной экологической и экономической политик с карательно-фискальной к стимулирующей (как в ЕС) может принципиально изменить вектор. Но, к сожалению, государство существует в собственной вселенной – берет на себя какие-то обязательства, пишет планы, формирует стратегии без реальных источников финансирования и планов работы своими силами.
- Какова роль Украины в зеленой трансформации ЕС и есть ли у нас перспективы в рамках Зеленого курса ЕС?
Первая роль Украины, которую я вижу, это крупный производитель и поставщик зеленой возобновляемой электроэнергии, потребность в которой только растет в ЕС. В частности, наша страна имеет большой потенциал как производитель водорода, но не только водорода зеленого, но и производимого с помощью ядерной энергетики.
Вторая роль – это поставщик материалов для зеленой трансформации стальной индустрии. Мы можем быть очень хорошим местом для производства зеленой стали или полуфабрикатов.
Если у нас будет производство как зеленого сырья, так и зеленой энергии, то, возможно, для ЕС производство в Украине и поставка продукции на европейский рынок будет выгоднее импорта из более дальних и менее дружественных стран. То есть, Украина может быть очень важным элементом европейского экономического пространства и местом для производства "зеленой продукции".
Очень важно, чтобы Европейский Союз относился к Украине как к части себя, а не как к третьей стране. У нас есть производственная культура, сырье, выгодное географическое положение. Поэтому украинская роль в достижении амбициозных климатических целей ЕС может быть очень велика.
